Море – это обязательно судьбы: про бабушку Ларису Павловну

Олеся Ильина

Море — это обязательно судьбы. Все, кто бывал на далекой северной реке Поной, и кто узнал, что в этом году там побывали мы, первым делом спрашивают: как там бабушка? Так вот, бабушка в порядке, насколько это возможно в 80+ лет.

Бабушка — Лариса Павловна. Ее часто называют последним жителем Лахты. Лахта — это маленькая заброшенная деревня в устье Поноя, на самой границе, где река переходит в море, в месте неземной красоты. Именно там со скал срываются многометровые водопады, и потусторонний островок, выступающий утром из тумана, тоже там. Так вот, Лариса Павловна. Летом она живет в Лахте, в разваливающейся избушке, на зиму возвращается в благоустроенную Умбу. Если существует морской архетип Бабы Яги, не несущий негативной нагрузки: мудрой, непростой, вечной, видевшей в своей жизни все, с молодыми прозрачно-голубыми глазами — она Лариса Павловна и есть.

Придя на Поной, поставив лагерь и придя в себя, мы отправились в гости к Ларисе Павловне, поскольку знали, что она любит поболтать с приезжими. Выбор подарков был невелик: не горбушу же дарить? Мы взяли наугад хороший шоколад и литр хорошего спирта. К шоколаду хозяйка оказалась равнодушна, а вот спирту искренне обрадовалась — в ее случае это полезная валюта, и день рождения скоро, надо будет гостей угощать. Увидев фотокамеру Митяя, Лариса Павловна заметила: «Что же вы так поздно, меня фотографировать нужно было сорок лет назад, я тогда красивая была». Митяй резонно согласился, что всех нас надо было фотографировать сорок лет назад, однако же приходится работать с тем, что есть.

Потом был чай и сериал. Рассказы Ларисы Павловны — это сериал длиной в ее 80 лет: иногда хронология перескакивает, но это неважно. Там было все: военное детство, мечты и первая любовь комсомолки, работа на заводе, коварные и непонятные создания — мужчины, предательство, так и оставшееся неразгаданным, рыбзаводы на Сахалине и на севере, 200-литровые бочки семги на процветающем когда-то неводе Поноя. «Семгу сколько лет чистила, рука кривая стала». Посетовала, что лодка — деревянная плоскодонка — совсем развалилась, раньше она сама плавала к пограничникам и ловила рыбу, новую лодку надо.

От помощи по хозяйству наша хозяйка отказалась, сказав, что помощников у нее хватает. Надо сказать, что несмотря на коварство и загадочность мужчин, все жители устья Поноя: и пограничники, и охрана заказника, великолепно построены Ларисой Павловной, как и полагается ее архетипу. Они снабжают ее продуктами, возят на лодке в баню (а это в северных широтах дорогого стоит), помогают по хозяйству, таскают дрова, приглашают смотреть кино в соседний домик, оборудованный для нужд охраны (есть проблема — у них иногда бывают многосерийные фильмы: один фильм посмотрят, а продолжения-то и нет). Попасть в Лахту и вернуться в цивилизацию можно либо на судне пограничников, либо вертолетом с охраной — я так поняла, Лариса Павловна пользуется обоими способами.

В советское время и в начале 90-х в устье Поноя стоял промышленный невод. Река большая и семужная, семгу солили огромными бочками. Лахта и расположенный выше по течению поселок Поной были по сути рыбным совхозом. До сих пор в брошенном здании фактории в Лахте лежат горы сетей и рыболовного инвентаря.

Потом лов семги в Поное закрыли, бригады расформировали — в пользу дорогих баз, куда на коммерческий лов семги привозят туристов, в основном иностранцев. Лариса Павловна долго работала на Поное на обработке семги, была завхозом. После закрытия невода она каждый год приезжает на все лето в Лахту. Конечно, в брошенной деревне нет электричества, вода — в речке, отопление и готовка — на дровяной печке, сотовой связи нет (есть рация от охранников, уже хорошо). Из чего делали этих людей?

О своих приездах Лариса Павловна говорит: «Не могу же я это все бросить», указывая на брошенное рыболовное хозяйство. Раньше что-то сама делала, восстанавливала, сейчас, конечно, силы уже не те. От этого становится грустно и странно. С одной стороны, вряд ли брошенный невод когда-то кому-то понадобится, для кого его сохранять? С другой стороны, Лахта сохраняет саму Ларису Павловну, хорошо бы у любого из нас в 80 лет была своя Лахта, то, что держит в этом мире. Я думаю, у нас будет еще минимум одно плавание через Поной, очень надеюсь снова встретить там Ларису Павловну и послушать ее сериал — дай Бог ей здоровья!